Мы привыкли отождествлять американское кино с Голливудом. Но давайте попытаемся разобраться, почему это не совсем так и как новый фестивальный фильм режиссера Ари Астера успешно опровергает это утверждение
Любой голливудский фильм призван удовлетворить потребность в развлечениях среднестатистического зрителя в разных концах планеты. Подробно проговаривая свои основные идеи, он работает с привычными клише и не рискует заходить далеко на территорию национальных особенностей, которые требуют дополнительного объяснения и специального погружения в контекст. С этой точки зрения, новый фильм Ари Астера можно смело причислить не к голливудской продукции, а к самому что ни на есть независимому американскому кинематографу. Зрителям в других частях света он может показаться странным, громоздким и запутанным. Впрочем, все это любит студия А24, до сих пор находящаяся в авангарде окупаемого инди-муви не для всех. В доказательство такой неординарности картину представили в основной программе Каннского кинофестиваля 2025 года. Она разделила критиков на два непримиримых лагеря. После выхода «Эддингтона» в прокат неискушенные зрители также были немало растеряны. Постановщик пугающих «Реинкарнации» (2018) и «Солнцестояния» (2019) так и не отказался от саморефлексии, которая правила бал во «Всех страхах Бо» (2023). В «Эддингтоне» она переходит от отдельного индивидуума на все общество, пусть даже и локальное. Автор предоставляет публике очередную попытку прочувствовать своеобразие своей необычной провокационной манеры.
Вестерн новейших времен
Эддингтон — городок в штате Нью-Мексико. Кто как не Ари Астер знает и помнит, как в подобном месте в его юности ветер носил мусор по пустынным улицам, а вместе с ним человеческую глупость и ненависть.
История начинается с 2020-го. Индикатором унылости бытия, старых обид, страхов и пустоты душевной становится карантин. Жара и начало пандемии COVID-19 постепенно выводят местного шерифа Джо Кросса (Хоакин Феникс) из привычного состояния полусна. Белоснежная шляпа стетсон главного представителя правопорядка резко контрастирует с обвисшими джинсами, нетвердой походкой и кучей проблем, которые он носит в своем теле, голове и душе. Все они — от вялотекущего разрыва с любимой (а может, уже и не очень) женой Луизой (Эмма Стоун) до динамичной схватки с нахальным красавчиком мэром Тэдом Гарсиа (Педро Паскаль) — напрямую связаны с давними и скрытыми психотравмами. Добавляют жару беспрестанные назидания тещи Дон (Дирдри О’Коннелл), погруженной в интернет-теории заговора и вынужденной на время карантина жить в доме Джо. Того мучает астма, но все законопослушные граждане должны носить удушающие маски. Конфликт шерифа и мэра, так часто используемый в жанре вестерн, разрастается. Его развитие станет весьма неожиданным. Джо знает, что Тэд планирует баллотироваться на новый срок. Его главный козырь — создание новых рабочих мест на перспективном предприятии по обработке данных с помощью искусственного интеллекта. Шериф решает выдвинуть на пост мэра собственную кандидатуру. Грядет эскалация конфликта. Чеховское ружье на стене уже дрожит от нетерпения.
Местечковый глобализм
Для того чтобы понять весь черный трагикомизм, в котором Джо пытается проторить свой «праведный» путь, нужно хотя бы немного разбираться в современной американской политической и социальной повестке. Жителю США (равно, как и других государств) сложно без вопросов и дополнительных объяснений воспринимать специфический мир «Брата» (1997) или «Груза 200» (2007) Алексея Балабанова. Точно так же зрителю за пределами Соединенных Штатов не так-то просто подключиться к происходящему без знания основных реалий современной политической жизни страны. Непосвященному довольно трудно понять без сносок все сатирические отсылки и детали вселенной абсурда Эддингтона. Правда, с тех недавних пор (всего-то пять лет прошло) постоянные приступы подобных панических атак беспрепятственно распространились по всему миру. От них судорожно корчится народонаселение уже в масштабах целых государств.
В то время как паранойя шерифа нарастает, масла в огонь подливают и сами жители городка, которых он должен охранять от беспорядков. И главным подстрекателем всех бесчинств становится «спасительное» онлайн-пространство.
Параллельный мир идет в наступление
Интернет, который, казалось бы, должен соединять людей, предоставлять возможность обмениваться положительным опытом, оказывать помощь и давать шанс избежать социальной изоляции, лишь усугубляет и в разы увеличивает общие проблемы. Шериф Джо транслирует свои скандальные предвыборные видео и призывает «освободить свои сердца» через социальные сети. Экзальтированная молодежь в глубинке захвачена дистанционными призывами активистов Black Lives Matter. Всех будоражат превышение полномочий полицией и последовавшая за этим смерть реального лица — Джорджа Флойда. Правда, некоторые используют эту активность исключительно в личных целях.
Тинейджер Брайан (Кэмерон Манн) такой сопричастностью к борьбе хочет заинтересовать собой понравившуюся сверстницу Сару (Амели Хеферль). Активистка же враждебно нападает с упреками на своего бывшего бойфренда — темнокожего парня, полицейского Майкла (Майкл Уорд). Тот тщетно пытается угомонить небольшую, но агрессивную толпу протестующих против дискриминации темнокожих. Сердобольная теща черпает собственную истину из огромного потока конспирологических теорий всемирной паутины. Благо, при пандемии всем велено сидеть дома и сходить там с ума по-своему.
Музыкальный мир фильма, за который отвечали The Haxan Cloak («Грызня») и Дэниэл Пембертон («Человек-паук: Паутина вселенных»), успешно погружает в пучину внутреннего запустения, которое стремительно заполняется сумасшествием. Заменяя телевидение, социальные сети заражают мозг обывателей Эддингтона быстрее, чем смертоносный ковид. Оператор Дариус Хонджи («Семь») заглядывает в телефоны (которые используются в этом сатирическом неовестерне как главное оружие) через плечо персонажей, давая возможность прочитать личную переписку. Присутствие в кадре множества других экранов усиливает нарастающее нервное напряжение и тревогу. Темные краски сгущаются, когда онлайн-угрозы начинают выливаться в реальность. И уже не удивляет, что супруга и теща Джо приводят в дом молодого сладкоголосого проповедника Вернона (Остин Батлер). Он сходу находит подходящий ключик и втирается доверие к эмоционально неустойчивым дамам на взводе. Явь и вымысел постепенно сливаются и превращаются в жуткий клубок абсурда, который закономерно ведет к трагической развязке, мастерски представленной в монтажных решениях Люсиана Джонстона («Трагедия Макбета»).
Сентиментальное зло
Хоакин Феникс сразу подключает внимание к своему герою и, вызвав непрочную эмпатию, затем, шаг за шагом, разрушает ее, не оставляя камня на камне. Образ Джо предупреждает, что любой человек с чувством долга, стремлением к справедливости и самыми что ни на есть благими намерениями может превратиться в зло, сам того не заметив. Если же он обижен, наделен властью и оружием, то бедствия от его действий преумножатся многократно.
Ари Астер больше не пугает дикими снами о матери, деяниями закрытых сект на лоне природы и темными личными фрустрациями. Паранойя «Эддингтона» ужасает тем, что отстраниться от происходящих процессов в социуме невозможно. Даже слабые отголоски политической жизни проникают в каждого. Точно так же действия одного человека неизбежно вызывают резонанс. Последствия этого взаимодействия в обе стороны непредсказуемы. Игнорирование того факта, что каждый способен на все что угодно, становится как никогда опасно.
