Разбираем главный кассовый хит в России этого лета
Полнометражный дебют режиссера Владислава Богуша с Юрием Стояновым в главной роли, собрав за два месяца более 9 миллионов долларов в прокате (723 млн рублей), продолжает шествовать по стране. Несмотря на ворчливые, а порой и довольно ругательные рецензии кинокритиков, у фильма неплохой зрительский рейтинг и уже один приз зрительских симпатий — на Южно-Сахалинском кинофестивале «Островной взгляд».
«На деревню дедушке» — кино массовое. Однако это не картина масштаба «Чебурашки» Дмитрия Дьяченко и даже не игровой детский фильм с огрехами вроде «Артек. Большое путешествие», снятый Арменом Ананикяном и Кареном Захаровым. Более скромная работа Богуша так же, как и эти ленты, успешно эксплуатирует наследие советского кино и ностальгию. Самый близкий по тематике кинопроект, который вспоминается, — это «Батя 2. Дед» Ильи Учителя. Есть подозрение, что Богуш попытался вписаться в коммерческую струю, сняв беспроигрышную историю: городской мальчик приезжает в деревню, где настоящая, так сказать, мужицкая жизнь переворачивает все его представления о действительности. Однако в отличие от Ильи Учителя Владислав Богуш пока не столь тренирован в создании пусть и имеющего значительные недочеты, но все же законченного киновысказывания.
Сюжет
Мама Аня (Ингрид Олеринская) по пути на важную встречу забрасывает Владика (Ярослав Головнёв) в деревню к своему отцу (Юрий Стоянов). Впрочем, сама она не была здесь двенадцать лет. В пору ее юности упрямый папа, не поладив с женихом (Антон Филипенко), выгнал дочь (из ружья стрелял по машине, извергал проклятия — в общем, по-отечески ни в чем себе не отказывал), велев, если что не заладится, «обратно не ползти». Вот Аня и не приезжала, даже о расставании с женихом и рождении внука не рассказывала.
Вы наверняка уже почувствовали некоторую искусственность в этом драматическом повороте. Именно она и заставляет думающего зрителя постоянно отвлекаться на вопросы. Не приезжала столько лет, справлялась сама, растила сына, строила карьеру и тут вдруг — «присмотри за внуком, прошу, всего три дня». Почему? Что поменялось? Да и неужели заботливую маму Аню не волновало, как там отец? Жив ли? Не болен? Хватает ли ему денег? И что, у дочери ни разу не возникало потребности поделиться горестями или радостями со своим единственным родителем (мать Ани давно умерла)? А как же папа? Почему не попытался разыскать девочку? Нет, конечно, худо-бедно сценарист Александр Бережной рассказывает нам о том, почему в этот день все со щенячьими глазами оказались у дедова забора. Владик, хоть и одарен в IT-сфере (мальчик весь фильм будет рваться на конкурс всей жизни), с людьми ладить особо не умеет, доводит до ручки по три няни в неделю. И вроде как в этом сезоне способные присмотреть за ним женщины кончились, вот Аня и вспомнила про папу. В общем, все в этой истории эмпатичные до предела…
Но, как бы там ни было, Аня уехала по делам, а Владик остался с дедом. Собственно, с этого момента и началось то, что привлекло зрителей — успешные и не очень манипуляции с архетипами и элементами прошлого.
Герои
Правы те, кто считает, что если бы не Юрий Стоянов, то картина Богуша окончательно провалилась.
К молодым актерам вопросов немного. Ярослав Головнёв, а также юные друзья и соперники его героя (Мирон Лебедев, Алиса Руденко и другие дети), делают что говорит режиссер. Велено из паинек превратиться в хулиганье, они и превращаются, не особо задумываясь о мотивации своих персонажей.
Ингрид Олеринская («Неадекватные люди») в кругу детей не знает куда себя девать. Не то боится мелких, не то стрессует от работы с ними, поэтому и в роли матери выглядит как ответственная старшая сестра, которой поручили присмотреть за младшим. А зрителю, смотрящему на то, как она неуверенно мнется рядом с Владиком, хочется, подобно Станиславскому, выкрикнуть: «Не верю!»
Эпизодическая роль самовлюбленного отца-красавца и гения-айтишника Антона Филипенко («Сестры») и вовсе шаблонна. Актер, может, и изобразил бы кого-то характерного, если бы его персонажу дали в картине хоть немного пространства для маневра. Но нам не поясняют ни причин его ухода от Ани, ни желания вернуться. Все устроено по нехитрой модели: честный человек, узнав о ребенке, должен срочно наладить отношения и с сыном, и с бывшей. А что они ему скажут после двенадцати лет отсутствия, режиссера не очень волнует.
Деревенские старички (Татьяна Орлова и Александр Ильин) органичны до тех пор, пока дело не касается выяснения отношений с дедом: тут и они либо бросаются громкими фразами, либо мямлят что-то невнятное себе под нос.
Вот и получается, что тянуть фильм приходится Юрию Стоянову. Он и отдувается за всех как может. Будучи завсегдатаем «Городка», привыкшим в этой передаче играть и за себя, и за того парня, Стоянов нашел прекрасный выход — изобразил среднестатистического (читайте архетипического) дедушку. Его герой в меру строг и непреклонен, местами ворчлив (сказывается тренировка в сериале «Вампиры средней полосы»), и во многом себе на уме. В хозяйстве он дока: и корову доить умеет, и рыбу ловит, и охотится, если нужно. А еще он несет мудрость, ну или по крайней мере, по задумке режиссера, должен нести. Интернет ему неведом, зато дед знает, чем сосна отличается от лиственницы и в чем разница между дешевым и бесплатным (кстати, что имеется в виду под этим высказыванием зритель до конца так не понимает и опять додумывает в меру своей образованности). Но, главное, дед рассказывает, как настоящие мужики на свете живут.
Просторы
Остальное же в ленте доделывает видеоряд. Съемки фильма проводились в деревне Забродье (Вилейский район Минской области). В округе — густые леса, река с эпическим поворотом; если идти через чащу, то, когда деревья редеют, набредешь на берег, а там навесной мост через глубокий ручей. Ну, знаете, все немного сказочно, как в детстве. Так и представляешь на месте Владика себя: сидишь с удочкой в утренней оглушительной тишине, а рядом дед что-то рассказывает о правильной жизни. Вроде как передает иссякающую мудрость предков.
В самой деревне — гуси, куры, корова. На завтрак — полная кружка теплого молока, на ужин — нехитрая еда. Захочется пить — можно отхлебнуть из жбана колодезной воды…
Неудивительно, что, насмотревшись на такие ностальгические моменты, тридцатилетние и старше повели на картину своих детей. Это ж как в краеведческом музее — за умеренную плату можно смотреть на предметы недавнего советского прошлого: удочку из лозы, алюминиевый ковшик с гнутой ручкой, скрипучий стул и нарисованного в избе дедушку с мужской моделью поведения, которой так не хватает в нашем нежном мире.
