От знаменитой сказки Льюиса Кэрролла в новом киномюзикле осталось так же мало, как и от бомбической радиопостановки с песнями Владимира Высоцкого

Экранизировать знаменитую историю Кэрролла для современного режиссера примерно то же, что для приличного актера сыграть Гамлета на сцене театра «Глобус» — событие в высшей степени желаемое и грандиозное. Другое дело, «Что остается от сказки потом, / После того как ее рассказали?»…

Алиса по имени Анна Пересильд

Вполне понятно стремление режиссера (Юрий Хмельницкий) и сценариста (Карина Чувикова) осовременить персонажа. Героине английского математика и поэта Чарльза Лютвиджа Доджсона, писавшего под псевдонимом Льюис Кэрролл, в этом году исполняется сто шестьдесят лет, и опасения Хмельницкого, что широкому зрителю история «старушки» без теперешних реалий покажется неинтересной, тоже ясны.

К тому же более чем за полтора столетия Алиса бывала разной. Лишь за последние восемьдесят лет ее образ в театре, кино и анимации менялся до неузнаваемости: прилежная скромница — в диснеевском мультике (1951), любопытная егоза — в знаменитой советской аудиоинсценировке Олега Герасимова (1978), мечтательная и немного сонная маленькая англичанка в анимационном фильме Ефрема Пружанского (1982), отважная и прямая юная девица на выданье в картине Тима Бертона (2010) и… никакая, если сравнивать с перечисленными персонажами, в ленте Юрия Хмельницкого.

К сожалению, в сегодняшнем массовом кино принято подсовывать зрителю персонажа попроще — того, с которым можно себя обычного ассоциировать. Поэтому считается, что раз лента адресована подросткам, то, соответственно, и круг проблем должен быть знаком современным детям. В итоге Алиса Анны Пересильд — это лентяйка-мечтательница, завалившая ОГЭ. У нее смутные отношения с одноклассниками, непроясненные чувства к мальчику из школы и непонятные сложности с матерью. «Непонятные», «непроясненные», «смутные» — слова ключевые и для авторов картины и, очевидно, синонимичные абсурду.

Итак, Алиса скучает. Алиса мечтает — об этом она плоховато поет, при этом танцуя, по пути на первый урок. Вообще, кажется, что Анна Пересильд в большинстве сцен чувствует себя неловко, о чем нам сообщают угловатые движения и преимущественно ничего не выражающее лицо. А еще новая Алиса просит взять ее куда-то — но куда ни она, ни режиссер, ни все остальные герои, похоже, не знают. Поэтому не удивительно, что, оказавшись на старой детской площадке, она ныряет в горку-трубу и выкатывается в новом мире.

Как Высоцкий, увы, не споешь

Тех песен, что занимали двойную советскую пластинку, вы не услышите. Вернее, из них в попсовой манере споют примерно треть. Понятно, что российские актеры по умолчанию талантливы, но почему было не пригласить рокеров и прочих музыкантов хотя бы для драйвовых «Песни попугая», «Песни Кэрролла» и «Марша Антиподов»?

Ясно, что как Владимир Высоцкий сегодня никто не споет, однако стоило попытаться дать этой музыкальной сказке новое современное прочтение, хотя бы в стиле «Неголубого огонька» «Нашего радио». Но увы — где поодиночке, где хором, актеры вынуждены справляться сами. И если растерянная Пересильд еле-еле, но все же дотягивает до приемлемого уровня, то Милош Бикович (в фильме он Алисин папа, а в жизни — актер, которого за последний месяц 140 тысяч раз искали в «Яндексе»), и Шляпник, и тот, что «за Кэрролла» вялым интонированием разрушают знакомую многим таинственную музыкальную завязку.

Но самым странным решением стало исполнение «Баллады о любви» того же Высоцкого. Возможно, композитор Владислав Саратовкин не видит особой разницы между детскими и взрослыми песнями музыканта. Однако хуже всего другое: новое групповое исполнение эту, в общем-то, неплохую песню странным образом превращает в заезженный любовный романс.

Все чудесатее и чудесатее!

Что-то странное происходит в фильме с птицей Додо — она и не птица вовсе, а школьник (Олег Савостюк), в которого влюблена Алиса. И да, перед нами не путешествие одной любопытной девочки, без спроса сунувшей нос в нору кролика, а история не то про подростковые дела, не то про семейные трудности, не то про приключения, не то вообще о любви. Но опять же не скажешь между кем и кем — Алисой и Додо, Мышью (Полина Гухман) и Додо, Королевой-матерью (Ирина Горбачева) и Шляпником или Герцогиней (Паулина Андреева) и Шляпником. Иными словами, навертели в картине прилично, пытаясь выдать недоделки за абсурд.

Однако больше всего смущает то, как выстраивается основная сюжетная линия. Алиса, точно персонаж плохой компьютерной игры, переходит из одной психоделической локации в другую (к слову сказать, герои, антураж, костюмы да и весь фильм целиком отталкиваются от придумок Тима Бертона и безуспешно соперничают с ними). Пока девочка картинно дивится странностям, зритель скучает и томится, не понимая, к чему идет эта не в меру растянутая история — в то время как у Кэрролла с сюжетом, пусть и абсурдным, все было довольно четко. Прыгнув за Кроликом, спешащим по своим делам, после невиданных приключений Алиса благодаря зверьку возвращается домой.

Тот же Кролик (Андрей Федорцов), занятый то подлостями, то обожанием Герцогини, теряется на фоне общей неразберихи.

И если игра Горбачевой и Андреевой добавляет некоторым моментам очарования, то роли Сергея Бурунова (гусеница-неудачница в пуховом пальто), Ильи Лыкова (богемный учитель литературы в шубе сутенера), а также Артема Кошмана (школьник и пират-попугай) окончательно дезориентируют зрителя. Складывается впечатление, что создатели картины вместе с восемнадцатью продюсерами, у которых дитя по итогу оказалось без глаза, решили по-быстрому проехаться на любимом сюжете, классных советских песнях и именах некоторых актеров. Но не заладилось. «А? Э-э! Так-то, дружок, / В этом-то все и дело».

ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА БЕЗ ВАЙФАЯ: РАЗБОР ФИЛЬМА «ВОЛШЕБНИК ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА»

«ГАНЗЕЛЬ И ГРЕТЕЛЬ»: ШЕКСПИР СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА